3 истории о победе над травлей

Кажется, что школьную травлю обычно инициируют дети – и стоит взрослому вмешаться, как все уладится. А как быть, если ребенка травит учитель? Ирина Кравцова поговорила с тремя мамами, которым удалось приструнить зарвавшихся учителей.

Елена Никуличева, 37 лет

Дочь Дарина, 12 лет

Я работаю переводчиком в юридической компании. В одной из командировок я поехала с шефом в Египет и там познакомилась с папой своей дочери. Мы поженились, он переехал ко мне в Москву и через год у нас родилась Дарина.

Девочка родилась, естественно, довольно смуглой, с карими глазами и темными, густыми, вьющимися волосами. Проблемы со сверстниками у дочки начались еще с садика, при том что я определила ее именно в частный. Я была потрясена, когда услышала лично, когда забирала ее домой вечером, как одна девочка назвала Дарину черной и стала дожидаться реакции моей дочери. Когда я привела ее домой, Дарина рассказала, что эта девочка не единственная, кто в садике комментирует цвет кожи и национальность моей дочери. Оказалось, что в ход идут и такие слова, как «черномазая», и «черножопая», и «чурка», и все на свете. Это в 6 лет! Мне сразу стало очевидно, что все это Даринины одногруппники приносят из дома, где, по-видимому, так о нерусских людях отзываются их родители. Возможно даже, они так говорили при своих детях именно о моей дочери, после того, как увидели ее в садике. Меня это тогда не столько разозлило, сколько расстроило, от осознания, что да, вот такие люди у нас в стране, и именно они будут идти с моей дочерью по жизни до конца. Было очевидно, что нет смысла приходить к дочке в садик и устраивать там лекции о том, что все равны, чужим детям. Поэтому я сделала то, что просто было в моих силах. Я усадила дочь и постаралась как можно доходчивее объяснить и, можно даже сказать, вбить ей в голову, что у нее есть множество талантов, а еще, что она растет очень добрым и отзывчивым ребенком, и что меня это очень радует. И самое главное, объяснила, что по совершенно необъяснимым причинам огромное количество людей оценивает других по их национальности, внешности, материальному достатку и чему угодно еще, и это неправильно, поскольку прежде всего нужно обращать внимание на характер человека и его качества. Не знаю, насколько у меня получилось ей это внушить, но я повторяла это очень часто. Однажды, я увидела, как один мальчик обзывал Дарину прямо стоя около своего отца, когда тот пришел забирать его домой. Меня это, конечно, возмутило, и я попросила его отца поговорить с сыном дома на тему того, что так делать нехорошо. Однако в ответ от мужчины я услышала: «А нужно было думать сразу от кого рожаешь!». И тут и без того понятное стало еще яснее.

Когда Дарина пошла в школу, проблемы, конечно, не закончились. Все годы я время от времени от нее слышала, что над ней посмеиваются одноклассники из-за ее внешности. Нужно еще добавить, что к пятому классу она стала созревать, и у нее появилось так много волосков между бровями, что стало казаться, что они срослись. И самое удивительное, что это вызвало бурю саркастических эмоций не только и не столько у ее одноклассников, сколько у классной руководительницы. В это, вероятно, трудно поверить, но она отпускала при всем классе шуточки про «монобровь». А когда учительница заводила речь на уроке о нерусском человеке, она всегда демонстративно ставила палец на уровень бровей, демонстрируя монобровость. Весь класс, конечно, улавливал, что учительница так тонко намекает на Даринину принадлежность к «нерусской касте», и ее поднимали на смех. Чаша моего терпения переполнилась, когда на одном из уроков истории эта учительница, рассказывая о чеченской войне и говоря о чеченцах, как о врагах, сказала Дарине: «И в конце русские побили ваших». Узнав об этом дома, я на следующий же день пришла к директору, все рассказала и добилась увольнения этой учительницы. Притом не ставила это своей целью, а просто просила директора перевести мою дочь в другой класс.

После ухода прежней классной руководительницы на ее должность назначили отличного русиста. Ему удалось поставить себя перед детьми так, что они его уважают и одновременно по-хорошему боятся. По всей видимости, директор посвятила его в суть конфликта, из-за которого уволили предыдущую классную руководительницу. Дочка рассказывала, что поначалу он всячески строго пресекал шутки одноклассников в ее адрес, вплоть до звонков родителям самых смешливых учеников. И вот по прошествии восьми месяцев его преподавания в классе дочери ситуация нормализовалась. В целом Дарина говорит, что находиться в классе стало сильно комфортнее, она стала меньше бояться отвечать на уроках и высказывать свое мнение. Я стала замечать, что если раньше она часто приходила из школы убитая, и у неё бывали срывы на будто беспричинный плач, то теперь она стала охотнее идти в школу, а недавно даже по своему желанию поучаствовала там в нескольких конкурсах. Но, к сожалению, мне кажется, репутация эдакого "гадкого утенка" за ней с легкой подачи прежней учительницы все-таки закрепилась. Наверное поэтому она в основном общается только с одноклассницей азербайджанкой и девочкой-тихоней. То есть подсознательно выбирает тех, кого считает людьми своей касты. Тем не менее, я думаю, в вопросе отношений, которые выстраиваются между учениками в классе, очень многое зависит от позиции их наставника. Поэтому важно обсуждать сложившуюся ситуацию с учителями и при необходимости просить их вмешиваться и помогать ребенку адаптироваться в среду сверстников.

Наталья Киракасянц, 40 лет

Дочь Юлия, 16 лет

Стремясь дать дочке лучшее образование, я отдала ее учиться в одну из лучших математических гимназий Москвы. Там отличные преподаватели, все, с кем я общалась, отлично о ней отзывались. Был только один нюанс: в этой школе учились дети из довольно обеспеченных семей. В шестом классе к ним пришла новая классная руководительница, которая помимо прочего занималась сбором денег на все школьные нужды. Всем родителям школьников известно, что половину сборов средств на «школьные нужды» на самом деле составляют сборы денег на подарки учителям, в топовых школах Москвы это всегда дорогостоящие подарки, да и праздников в году много. На одном из собраний, когда мы обсуждали подарки учителям на восьмое марта, я выступила против предложения одной родительницы сдать на подарок каждому учителю в отдельности по 3 тысячи рублей с ученика (то есть каждому учителю подарить подарок стоимостью тысяч 60). Детям нашего класса преподавало порядка 11 учителей, соответственно сумма вышла бы круглой. И дело было не только в том, что такие деньги на подарки я не могла выделить, но и в том, что я не видела в этом совершенно никакой необходимости. Родительница, которая выступила с этой инициативой, в общем-то сразу приняла мой протест, остальные родители тоже поддержали. А вот классной руководительнице, в присутствии которой мы это обсуждали, это очень не понравилось. Она сразу против меня ополчилась, но к концу собрания сделала вид, что забыла о предмете спора.

Тем не менее после того случая она стала регулярно высмеивать (как она выражается, «подкалывать») мою дочь при одноклассниках. Она неоднократно делала Юле замечания по поводу ее одежды в стиле «в школу нельзя ходить в джинсах, которые ты купила на дешевом рынке, купи » или «что за сережки ты нацепила в школу? На нормальные золотые денег не хватило?». Когда до этой учительницы дошел слух, что Юля в свободное время подрабатывает в моей фирме курьером, это вообще стало отличным материалом для насмешек. Каждый раз, когда она подлавливала Юлю на невыполненном домашнем задании, она на пол-урока заводила разговор о том, что Юле не бумажки нужно «за сто рублей» разносить после школы, а учиться. Хотя подрабатывала Юля у меня от силы 4 раза в месяц, и то по субботам. Когда дочь стала рассказывать, что над ней уже смеются одноклассники, я решила, что должна вмешаться. Тогда я позвонила Юлиной учительнице и сказала, что в случае, если эта травля с ее стороны не прекратится, я обращусь в администрацию в школы. А если и это не сработает, то просто приду на один из ее уроков, встану у доски и поведаю ребятам о том, чем вызван такой интерес учительницы к Юле и почему для нее настолько важны подарки. Если честно, даже не представляю, как бы я претворила в жизнь свои угрозы и вышла бы с таким монологом перед одноклассниками дочери. Скорее всего, я бы не решилась, потому что этим поставила бы в неловкое положение свою дочь. Но в тот момент мне почему-то показалось, что именно с этой женщиной такая угроза подействует. Она, конечно, сначала пыталась говорить мне колкости в ответ, потом сказала, что я сама все это выдумала. Так или иначе, насмешки с ее стороны в адрес моей дочери прекратились. А в следующем учебном году нам вообще повезло и нам дали нового классного руководителя. Который, к слову, вообще наотрез отказывался принимать какие-либо подарки от учеников.

Ольга, 43 года (анонимно)

Сын Александр, 17 лет

Мой сын с детства занимается фигурным катанием и добился больших успехов. По школьным предметам у него всегда была средняя успеваемость, по математике чуть хуже среднего. При этом мы с мужем никогда не ругали его за оценки, потому что считаем это неправильным и уважаем его за другие качества.

В школе учителя тоже всегда относились с пониманием к тому, что Сашка много времени посвящает спорту, а на учебу тратит только время, которое остается после тренировок и соревнований. Однако учительница по математике в восьмом классе, по непонятной мне причине, решила, что она вправе, вызывая моего сына к доске, обзывать его «аутистом» и «дауном» за то, что он не может решить некоторые задачи и выполнить элементарные, на ее взгляд, вычисления. Мы с мужем всегда воспитывали Сашу таким образом, что учителя – это святое, их нужно слушаться и ни в коем случае им не перечить. Плюс ко всему, Саша по характеру очень мягкий и уступчивый. И мне кажется, этой как бы неспособностью дать сдачи он и вызвал у математички желание его безнаказанно оскорблять и унижать. О том, что происходит у них на уроках, я узнала случайно. Как-то раз я разозлилась на него за что-то и в пылу крикнула, что пока все на небесах стояли в очереди за умом, он, видимо, стоял за выносливостью. И тут сын, разгорячившись, мне и выдал, что такие оскорбления ему доводится слышать не только от меня, и своими оценками я его не удивлю. Выяснилось, что его математичка, которая по совместительству была у них в школе и завучем по воспитательной работе, могла позволить себе на уроке назвать его «дауном», «придурком» и «недоноском», а несколько раз она даже ударяла его с размаху учебником по затылку, что, безусловно, вызывало одобрение и смех у одноклассников. Я была, конечно, в шоке, потому что наивно полагала, что все это осталось в советской системе воспитания. Я обратилась с жалобой лично к этой учительнице. Но позже оказалось, что этим сделала сыну еще хуже: на следующий день после нашего с ней разговора она выставила Сашу на смех при одноклассниках, обозвав его маменькиным сынком, и рассказала о том, что Саша жаловался на нее мне, и я приходила к ней, чтобы его защитить. Сын вернулся домой, высказал, что я ему все окончательно испортила и теперь над ним все смеются. Это была ужасная ситуация, я не знала, что делать, чтобы не навредить ему еще больше. Но и оставить ситуацию как есть тоже не могла. Поэтому мне ничего не оставалось как обратиться к директору школы. Когда я описала ей суть конфликта, она поначалу не хотела признавать вину коллеги, но когда я заверила ее, что в случае, если она не повлияет на нее, я обращусь с жалобой в московский Департамент образования, стала разговаривать более учтиво и сказала, что признает, что ее коллега не права. После этого еще какое-то время сын говорил о том, что порой учительница математики допускает обзывания в его адрес, но постепенно это все же сошло на нет.